Венское бульварное кольцо воскресным утром ок. 1900
Кто на Рингштрассе не бывал, тот Вены не видал. Венская Рингштрассе — исторический бульвар, который когда-то был средоточием жизни города, улицей, объединявшей миры.
Ни Елисейские поля в Париже, ни Курфюстендам в Берлине не поражают такой атмосферой роскоши, как венская Рингштрассе. Нет, это не романтизированный взгляд на мой родной город, это действительно так!
Ни у одной другой страны нет такой истории становления: имперское великолепие, разрушенное двумя мировыми войнами, освобождение союзниками 8 мая 1945... Внимательный наблюдатель обнаружит на Рингштрассе следы всех этих событий — не всегда явные, скорее в атмосфере и деталях, до сих пор присущих этому месту. Рингштрассе — бульвар, где так и хочется замедлиться и совершить неспешную прогулку; он вдохновляет на мечты, подстегивает воображение и создает прекрасное настроение, совершенно так же, как это было одним воскресным утром где-то на рубеже XIX и XX веков.
Солнце дарит свою ласковую улыбку и, как и в любое другое воскресное утро, на улицах царит суматоха. Кафе полны посетителей, как и знаменитые кондитерские «Gerstner», «Sacher» и «Demel». По проезжей части снуют запряженные лошадьми экипажи, и кучеры обмениваются грубоватыми приветствиями; издалека доносится трамвайный звон. Рингштрассе где-то недалеко.
Людвиг поворачивает за угол и сталкивается с группой людей. Дамы демонстрируют наряды по последней моде, джентльмены в военной форме, украшенной медалями, с гордой выправкой вышагивают по Рингштрассе.
Афишные тумбы привлекают внимание своей яркой рекламой. Весь мир хочет, чтобы его заметили в этом мегаполисе в самом сердце Европы. Блеск одной из самых могущественных правящих династий Европы, находящейся на троне и обеспечивающей стабильность государству уже более 600 лет, витает над прогуливающимися между Кернтнер-штрассе и площадью Шварценбергплац.
Людвиг Бёзендорфер ничего этого не замечает. Он глубоко погружен в раздумья, мысли в его голове лихорадочно сменяют друг друга и гудят, словно пчелиный рой. Он даже не замечает, что рядом с ним по Рингштрассе шагает Отто Вагнер, улыбается и одаривает дружеским приветствием. Густав Малер идет на несколько шагов впереди Людвига, его голова чуть наклонена вперед, и вся его фигура овеяна величием, которое он вряд ли замечает.
Людвиг улыбается, но вряд ли видит кого-либо вокруг. Он отвечает искренней улыбкой на приветствия, однако на самом деле голова его занята работой. Ферруччо Бузони не дает ему покоя же несколько дней: Бузони работает над переложением органных произведений Баха для фортепиано и просит побольше низкочастотных нот для передачи великолепного звучания 16-футового и 32-футового регистров трубного органа.
На фотографии:
Николаос Думбас (1), Адольф Лоз (2), Ханси Нисе (3), Людвиг Бёзендорфер (4), Арнольд Розе (5), Альфред Грюнфельд (6), Макс Эгон Фюстенберг (7), Эдуард Пецль (8), Леопольдина Виттгенштейн (9), Карл Виттгенштейн (10), Зельма Курц (11), Филип Хаас фон Тейхен (12), Людвиг Бауманн (13), Георг Реймерс (14), Габор Штайнер (15), Альма Малер-Верфель (16), Евгений Австрийский (17), Отто Вагнер (18), Лео Слезак (19), Георг Альберт фон унд цу Франкейнштейн (20), Густав Малер (21), Гвидо Адлер (22), Франц Шальк (23)
И у Людвига есть идея на этот счет, которая не дает ему спать уже несколько ночей: возможность передать басовые ноты органа с помощью фортепиано существует, но это означало бы пойти на разрыв с традицией, которой уже давно славится фирма Bösendorfer.
Прогулка должна была помочь ему развеяться, но пришедшая в голову идея не отпускает его — концертный рояль с диапазоном в 8 полных октав. В сознании Людвига лады, такты и корпус резонатора начинают танцевать свой необычный танец. Образы один за другим сменяют друг друга: нота за нотой, все богатство красок и вся палитра тонов.
Дойдя до площади Шварценбергплатц, Людвиг ощущает себя измотанным, словно провел прошедшие двенадцать часов в мастерской. Капли пота стекают из-под шляпы на лоб. Солнце слепит глаза, и внезапно он осознает, где находится, и видит, что все люди идут в том же направлении, что и он — шаг за шагом к солнцу и будущему. Эти мысли вызывают улыбку на его лице, и на долю секунды Людвиг забывает о своих трудах и заботах, чувствуя себя счастливым. В его сознании словно открывается дверца, через которую он попадает в бесконечную вселенную музыки, мир, где есть только биение долей и ноты, место, где человек ограничен только силой своего воображения.
Рингштрассе 2018/ Фотография: Роланд Пол
Людвиг открывает глаза и видит себя в окружении друзей и соратников, в гармонии со временем, воскресным утром на венской Рингштрассе.
На рубеже XIX и XX веков с подачи композитора Ферруччо Бузони Людвиг Бёзендорфер создал концертный рояль с диапазоном в 8 полных октав длиной 2 метра 90 сантиметров. Эта легендарная модель, позднее получившая название Imperial, и по сей день является ценным наследием фабрики Bösendorfer. Барток, Дебюсси и Равель стали использовать возможности рояля Imperial в своих сочинениях, полноценное аутентичное исполнение которых осуществимо только на этом инструменте.
Людвиг открывает глаза и видит себя в окружении друзей и соратников, в гармонии со временем, воскресным утром на венской Рингштрассе.